Приятные воспоминания - Страница 46

Вот и все. Я думал, что, пока буду писать, пойму ту женщину, что обманула меня, немного больше, чем понимал до того, как сел за это письмо. Увы, я ошибся. У этой чудовищной лжи нет никакого объяснения… Я люблю тебя, Дин, но сделаю все, чтобы навсегда вытравить из сердца это чувство, обманчивое, как и ты сама.

Виктор Белл… (зачеркнуто) Гудроу».

Дин села на диван и, совершенно не стесняясь детектива, который немедленно занялся изучением письма, горько разрыдалась.

Что она знала об одиночестве, пока не встретила Виктора? Когда ты привык быть один, одиночество не кажется таким страшным и непоправимым. Гораздо ужаснее остаться одному, когда ты встретил свою настоящую любовь, самого близкого тебе человека и вдруг потерял его навсегда…

У Дин было такое чувство, будто кто-то взял и зачеркнул толстым черным фломастером ту часть ее жизни, которую она считала счастливой. Если бы она могла потерять память, как Вик… Если бы могла забыть о нескольких месяцах, которые перевернули ее жизнь… Если бы док Бентон погрузил ее в гипнотический сон и стер все ее воспоминания к чертовой матери… Если бы… Но Дин понимала, что этого с ней не случится.

— Простите, миссис Беллвуд, — позвал ее детектив. — Вы выбрали не лучшее время для рыданий. Если вы не хотите, чтобы вашего… чтобы мистера Гудроу убили, лучше вам успокоиться и мыслить трезво. Если вам все равно — моя миссия закончена и я ухожу.

Вначале Дин хотела обозлиться на бесчувственного детектива Ружика, но очень быстро поняла, что он прав. Что толку от ее рыданий? Если с Виктором что-то случится, ее боль станет еще невыносимее… Да, она потеряла его, но по крайней мере пока еще может спасти ему жизнь. И должна это сделать.

— Хорошо, — сдавленным голосом произнесла Дин. — Только я пока не знаю, что делать. С Виктором говорить бессмысленно, он все равно никому сейчас не поверит. Может быть, обратиться в полицию?

— У меня есть кое-какие соображения, — улыбнулся Джад Ружик. Он испытал облегчение, поняв, что его клиентка не из тех дамочек, которые, впав в истерику, перестают что-либо соображать. — Идти в полицию я бы вам не советовал. Доказать, что мистера Гудроу пытались убить, все равно не удастся. Клементину Гудроу можно уличить только в измене — но что это меняет? Полиции плевать, с кем встречается жена человека, которого уже три месяца как объявили покойником. К тому же едва ли вам удастся доказать, что снимки сделаны до того, как Виктор потерял память и был объявлен мертвым. А если и докажете, на это уйдет время, которого у нас нет. Как только мистер Гудроу объявится в городе и его жена узнает, что ее супруг жив, будьте уверены, она сделает все, чтобы «воскрешение» Виктора длилось недолго. Я уже не говорю о связях ее папочки — узнав, кого вы пришли обвинять в убийстве, полицейские расхохочутся вам в лицо и в лучшем случае в шею вытолкнут вас из участка. А в худшем — обвинят в клевете и возьмут под арест. Вы же этого не хотите?

— Конечно, нет, — покачала головой Дин. — Я хочу защитить Виктора, а не сесть в тюрьму вместо его жены.

— Благородное желание, — кивнул детектив Ружик. — Постараемся его осуществить. Помнится, вы говорили, что ваш бывший муж хочет заработать денег? Думаю, мы сможем предоставить ему эту возможность…

Дин испытала громадное облегчение, когда Норрис согласился — разумеется, не бескорыстно — снова прибегнуть к шантажу. На этот раз объектом шантажа должна была стать вовсе не Дин, а Клементина Гудроу, да и шантажом действия Норриса можно было назвать лишь с натяжкой.

Ему предстояло продать Клементине информацию, которую она сможет использовать против Виктора в том случае, если он попытается развестись с ней, лишив ее всех материальных благ. Фотографии «счастливой семьи» пропавшего Виктора Гудроу могли произвести в суде эффект разорвавшейся бомбы. Муж несчастной Клементины Гудроу не только заставил жену оплакивать его гибель, но и стал почти что двоеженцем. Можно было не сомневаться, что суд стал бы на сторону несчастной «вдовы», жертвы мужниных сумасбродств.

Такое положение вещей в корне меняло дело — теперь миссис Гудроу могла развестись, не прибегая к экстремальным мерам, на которые уже пошла несколько месяцев назад.

Нельзя сказать, чтобы Дин с самого начала одобрила эту идею, но выбора не было: либо Виктор в буквальном смысле слова «заплатит» за свою измену в суде, либо в один прекрасный день сядет в машину без тормозов или наткнется на грабителя в темной подворотне…

Норрису Хэмптону, которого Дин нашла совершенно опустившимся за те годы, что они не виделись, было совершенно все равно, от кого он получит деньги. Глядя на него, Дин уже не верила в то, что когда-то была его женой.

В Паркстаун, как выяснилось, Норрис приехал в надежде, что Дин откупится от его притязаний на детей. Однако, когда он сделал несколько снимков Дин с ее новым мужем, а потом выяснил, кем на самом деле является этот человек, в его голове возник хитроумный план, благодаря которому он мог получить деньги и от Дин, и от довольно богатой дамы, которая являлась законной женой мужчины, выдающего себя за мистера Беллвуда.

Если бы Дин и детектив Ружик не поспешили в мотель на окраине города, Норрис, до сих пор не получивший ответа от бывшей миссис Хэмптон, стоял бы у ворот Клементины Гудроу. Впрочем, Норрис рисковал не получить ни цента — не исключено, что Клементина уже знала о том, что ее муж «воскрес» из мертвых.

Как выяснилось, так оно и было. Во всяком случае, Норрис утверждал, что лицо Клементины Гудроу мало чем отличалось от восковой маски, когда она открыла ему дверь.